|
ИСТОРИЯ ДОМА: Дом 302-бис из романа «Мастер и Маргарита» - это дом №10 на Большой Садовой, где жил Михаил Булгаков со своей
женой Татьяной, когда приехал в столицу осенью 1921 года. Четыре года они прожили в квартире №50, а затем полгода – в квартире №34.
Здание было сооружено в 1903 году по заказу табачного фабриканта Ильи Пигита архитекторами Юдицким и Милковым в стиле позднего московского модерна, а после Октябрьской революции оно стало рабочим домом-коммуной.
Нехорошая квартира располагалась в шестом подъезде на верхнем этаже, здесь и поселились Воланд и его приспешники по прибытию в Москву после гибели Берлиоза. Эта квартира была местом, где происходил контакт потусторонних сил и современного мира Москвы 20-х годов.
В этом же доме в квартире №48 этажом ниже жила Аннушка-чума. Здесь можно увидеть и лестничное окно, в которое вылетали посетители Воланда, а на первом этаже под лестницей - дворницкую каморку, где отсиживался Поплавский, дядя Берлиоза.
Сохранилась и пожарная лестница, с которой обстреливали улетающего кота Бегемота. Никанор Босой, председатель домового комитета, жил в квартире №35, чересчур любопытный гражданин Тимофей Квасцов обитал в квартире №11, а контора жилтоварищества размещалась слева у арки.
Дом имеет интересную историю: в нем располагались мастерские художников Якулова, Рябушкина и Кончаловского, сюда часто приходили Суриков, Шаляпин и Конёнков. Еще до приезда Булгакова в Москву этот дом притягивал людей со сложной судьбой: в нем бывала Фанни Каплан и здесь познакомились Сергей Есенин и Айседора Дункан.
БУЛГАКОВ МУЗЕЙ: Музей М. А. Булгакова («Нехорошая квартира»). Это первый в России музей писателя, расположенный в той самой нехорошей 50-й квартире, ставшей местом паломничества поклонников Михаила Булгакова. Здесь сохранена атмосфера
московской коммуналки, ставшей временным прибежищем писателя.
Режим работы музея: Вторник, суббота и воскресенье - часы работы с 12-00 до 19-00, Среда - с 12-00 до 18-00 - индивидуальное посещение музея, с 18-00 до 21-00 - вечерние экскурсии.
Четверг - с 14-00 до 21-00. Понедельник - выходной день. Телефон (495) 699-53-66. Кстати, первое фото этой статьи - это уже архивное фото части экспозиции 2008 года. Далее идет схема расположения залов музея Булгакова и описания некоторых экспонатов. Наш проект "Москва Икс" также в свое время передал в дар музею некоторые уникальные экспонаты, связанные с Булгаковым.
ГАРДЕРОБ: Театр начинается с вешалки, и музей самого театрального русского писателя ХХ века – тоже. Гардероб – это как та нора в «Алисе в стране чудес» — можно сразу провалиться куда-то в прошлое квартиры 50. Тут множество
старинных чемоданов и саквояжей, зонтов и шляп, изрядно попутешествовавших по свету. И сундук – с секретом. Даже крючки для пальто – из разных стран, городов, домов… Высоко, под самым потолком особая вешалка, до нее не достать
при всем желании. Когда-то она висела в прихожей у Михаила Афанасьевича. Автор экспозиции — Александра Селиванова.
Итак, экспонаты... Вешалка Булгакова. Россия, первая четверть 20 века.
В Гардеробе расположена целая коллекция вешалок, полок и крючков разного времени, и все они функциональны. Но самая главная вешалка для верхней одежды – из квартиры писателя в Нащокинском переулке – сразу бросается в глаза; она висит под самым потолком. Трудно поверить, но это так – когда-то на ней висели плащи и шляпы самого Михаила Афанасьевича. Поступила от Тарасевичей в 2010 г.
Платяной шкаф. Конец 19 века, Россия.
С точки зрения искусствоведа, этот шкаф ничем не примечателен – это всего лишь недорогая мебель середины 19 века с очень скромным декором. Но для музея он очень ценен. Когда-то его принесли из квартиры № 19, которая все советское время была коммуналкой. По словам старожилов, шкаф там простоял всю советскую эпоху. Соответственно, это еще один предмет, помнящий коммунальный быт дома Пигит.
Саквояж. Кожа, металл, ткань, картон. Конец 19 – начало 20 века, Западная Европа.
Удобный дорожный саквояж – вещь незаменимая для тех, кому часто приходилось трястись на бричке или в дилижансе по плохим дорогам. Жесткая конструкция не позволяет повредить содержимое, можно перевозить даже очень хрупкие вещи, а система открывания моментально распахивает внутренность, превращая саквояж в подобие шкафчика. Неудивительно, что подобными сумками, но чуть меньших размеров, пользовались врачи – ампулы и склянки не могли в них разбиться, а в раскрытом виде саквояж превращался в переносную аптечку и операционную. Возможно, с подобным саквояжем ездил и земский врач Булгаков в 1916-1917 годах
Дар Каверзневой, поступил в музей в 2010 г.
Сундук. Дерево, краска. Начало 20 века.
Универсальный предмет мебели крестьянского, купеческого и мещанского быта – совмещал в себе функции и платяного шкафа, и буфета, и сейфа, и кровати, и лавки, и чемодана. Этот простой небольшой сундук был найден в брошенной коммунальной квартире в одном из сретенских переулков. Самое главное у него внутри; это — старая карандашная надпись большими печатными буквами «МОЙ ТRТR УМЕР ДВАЦАТЬ ПЯТОВА НАИБРЯ» (орфография сохранена). В музее есть и второй сундук – более представительный, с металлическими набойками. Внутри его нет надписей, зато бумага, которой он обклеен, оказалась сплошь рекламой «экономического мыла „Пчела“.
СИНИЙ КАБИНЕТ: В стенах Музея попытались воссоздать образ последнего кабинета Михаила Афанасьевича в квартире в «писательской надстройке» д. 3/5 в Нащокинском переулке – на основе воспоминаний близких и друзей, сохранившихся фотографий и рисунков, а главное, включая в экспозицию часть стоявшей там мебели, которая по воле случая спустя 70 лет после кончины писателя поступила в музей. Нашей целью не была реконструкция этого интерьера – это и не возможно. Тут лишь стремились нащупать атмосферу, в которой создавались «Театральный роман», «Мольер», «Мастер и Маргарита».
Возможно, в своем синем кабинете, окружая себя предметами прошлых веков, работая за старинным секретером с множеством потайных отделений, возле витиеватых подсвечников, выглядевших так несовременно в электрическую эпоху 1930-х, писатель пытался собрать, склеить этот постоянно ускользающий образ вечного приюта, старинного дома, увитого виноградом, того самого, дарованного Мастеру, но так и не обретенного самим писателем.
Апулей. Золотой осел. Пер. Кузьмина, вступ. ст. Адр. Пиотровский.: ACADEMIA,1930.
«Золотой осёл» — роман в 11 книгах, написанный древнеримским писателем II в. н. э. Апулеем. Единственный полностью дошедший до нас античный роман, написанный на латинском языке.
Адриан Пиотровский во вступительной статье к изданию назвал этот роман самой колдовской из книг, оставленных нам в наследство античностью.
Булгаков, по-видимому, с этим произведением был прекрасно знаком, т. к. в романе «Мастер и Маргарита» несколько раз появляются сюжеты, схожие с сюжетами из «Золотого осла»: Булгаков, описывая Маргариту, натирающуюся кремом Азазелло, учитывал и превращение волшебницы Памфилы, которое описано Апулеем: «Прежде всего, Памфила сбрасывает с себя все одежды и, открыв какую-то шкатулку, вынимает оттуда множество ящиков, снимает крышку с одного из них и, набрав из него мази, сначала долго растирает ее между ладонями, потом смазывает себе всё тело от кончиков ногтей до макушки, долгое время шепчется со своей лампой и начинает сильно дрожать всеми членами. И пока они слегка содрогаются, их покрывает нежный пушок, вырастают и крепкие перья, нос загибается и твердеет, появляются кривые когти. Памфила обращается в сову. Испустив жалобный крик, вот она уже пробует свои силы, слегка подпрыгивая над землей, а вскоре, поднявшись вверх, распустив оба крыла, улетает».
Гардероб. Шпон, красное дерево. Вторая четверть 19 века, Россия.
Угловой гардероб со стрельчатыми филенками принадлежал Елене Сергеевне Булгаковой и стоял в «синем кабинете» в квартире в Нащокинском переулке. Можно только удивляться, как большая модница Елена Сергеевна могла уместить в нем все свои наряды, кстати, среди них были вещи и от знаменитой еще с дореволюционных времен модельера Ламановой. Ничем другим, кроме колдовства, это объяснишь…
Поступил в 2010 г. от Л.Тарасевича.
Печатная машинка Olimpia. Металл. 1930-е годы, Германия.
Как известно, Михаил Афанасьевич все свои произведения писал от руки в тетрадях, поэтому печатная машинка в первую очередь ассоциируется с замечательной фигурой О.С.Бокшанской, свояченицы писателя (работавшей много лет секретарем В.Немировича-Данченко, и ставшей прототипом Поликсены Торопецкой из «Театрального романа»). «Моя уважаемая переписчица, — писал Булгаков жене 15 июня 1938 года о работе над романом „Мастер и Маргарита“, — очень помогла мне в том, чтобы мое суждение о вещи было самым строгим».
Радиоприемник. Орех, лак, металл, стекло. Воронежский радио завод, конец 1930-х годов.
Аналогичная модель радио (6Н-1, шестиламповый), выпускавшаяся в СССР в конце 1930-х видна на фото комнаты Булгаковых в доме в Нащокинском переулке на столике возле кровати. Трудно предположить, что Михаил Афанасьевич и Елена Сергеевна любили слушать официальные трансляции – выпуски новостей («и — боже вас сохрани — не читайте до обеда советских газет»), но любовь к классической музыке, возможно, часто заставляла включать радиоприемник. «Я лежу, лишенный возможности читать и писать, и глядеть на свет <…>...связывает меня с внешним миром только освещенное окошечко радиоаппарата, через которое ко мне приходит музыка», – писал уже смертельно больной писатель другу юности А. П. Гдешинскому осенью 1939 года.
Поступил в 2010 из коллекции А. Петухова.
Секретер. Шпон – красное дерево, металл. Вторая четверть 19 века, Россия.
По легенде, бытовавшей в доме Булгаковых, этот секретер когда-то принадлежал Гоголю, который работал за ним стоя (верхний ящик может трансформироваться в рабочую плоскость-конторку). Этот секретер, полностью оправдывающий свое название и хранящий множество потайных, секретных отделений и полостей, стоял в «синем кабинете» Михаила Афанасьевича в квартире в Нащокинском переулке. Судя по сохранившимся фотографиям, именно за ним писатель работал во второй половине 1930-х годов. Если так, то именно на этой полинявшей поверхности, покрытой тонкой красноватой кожей, шла работа над романом «Мастер и Маргарита».
Поступил в 2010 от семьи Тарасевичей.
Фортепьяно. Красное дерево, металл.
Торговый дом Юлий Генрих Циммерман, Москва, 1900-е годы
Пианино принадлежало семье Черкашиных, которые хранили его как память о тех моментах, когда на нем играла вторая жена Булгакова Любовь Евгеньевна Белозерская, обладавшая хорошим музыкальным слухом.
Шкаф-бюро «монашка». Шпон – красное дерево. Середина 19 века, Россия.
Странное название такой вид шкафов с полукруглой передней дверцей получил благодаря своей компактности и многофункциональности – они могли умещаться в кельях и совмещать в себе платяной шкаф, секретер и комод. У Булгаковых в квартире в Нащокинском переулке он стоял в гостиной возле рояля и носил ласковое прозвище «пузатик».
Поступил в 2010 от семьи Тарасевичей.
ИСТОРИЯ ДОМА: Экспозиция была сделана к 100-летию доходного дома И.Д. Пигита, отмечавшемуся в 2004 году, и посвящена архитектуре и дизайну интерьеров и экстерьеров дома, выполненных архитекторами Э. Юдицким и А. Милковым.
В этой комнате собраны воспоминания о некогда роскошных интерьерах пигитовского дома. Хотя дом №10 по Большой Садовой и не горел, как неоднократно предсказывал М.А.Булгаков (например, в рассказе «№13 — Дом Эльпит-рабкоммуна»), метафорически можно сказать, что теперь изнутри он выжжен дотла. 70 лет коммунальной истории и бурная последняя пятилетка, увы, не прошли для него даром, уничтожив убранство квартир, декоративные элементы, а теперь — и многие элементы главного и дворовых фасадов. Здесь, перед вами, — своего рода результат «археологических раскопок».
Выставленные чертежи, документы, фотографии, уникальная, расписанная вручную лепнина, выполненная по чертежам Милкова, старинные обои с тиснением, монументальные батареи – это лишь наша скромная попытка сохранить историю дома, своего рода «музей в музее».
Авторы экспозиции: Э.Гальцева, А.Селиванова, К.Янькова, М.Бочаров, М.Ащеулов.
Батареи. Чугун, литье. 1904-1905 годы, Россия.
Батареи с фигурными ножками в начале ХХ века обозначали совершенно новый уровень комфорта и технического совершенства дома Пигит: Тут было центральное отопление! Высокие батареи ставились в углах комнат и на лестничной клетке, низкие – как и теперь, под окнами.
Лепнина. Гипс, роспись. 1903-1904 годы, Россия.
Эти лепные карнизы и розетки в большинстве своем уникальны: они были выполнены по эскизам декоратора А. Милкова и украшали интерьеры квартиры домовладельца – Ильи Пигита. Все комнаты этой квартиры № 5 на третьем этаже были оформлены в разных стилях: зал – в стиле модерн (и оттуда – лепнина в форме переплетающейся осоки, каштановых листьев, букетов фиалок), спальня – в стиле барокко, еще часть комнат (возможно, кабинет) – с классицистическим декором (оттуда – карнизы с иониками, розетки). Не смотря на такой эклектический принцип, пространство квартиры воспринималось цельно и очень гармонично. Под многочисленными слоями масляной краски советского периода на лепнине удалось обнаружить ручную роспись и золочение, что само по себе удивительно для оформления пусть и роскошного, но все же интерьера доходного дoма.
Обои. Бумага, картон, тиснение. Середина 1900-х годов, Франция.
Эти роскошные серебристые обои с тиснением под крокодиловую кожу и орнаментом в стиле модерн украшали зал в кв. №5, принадлежавшей домовладельцу Илье Пигиту, удачно сочетаясь с деревянными панелями и расписной лепниной в виде гирлянды из букетов фиалок. В Российской Империи обои такого качества не производились, а эти были, вероятно, привезены из Франции. Наклеены они были на газеты «Русская правда» 1904 года с хрониками русско-японской войны и многочисленной рекламой.
Всю советскую эпоху они прятались под слоями новых обоев, кое-где были замаскированы плесенью и копотью. В 2003 новые владельцы квартиры их открыли, чтобы моментально заменить вместе с лепниной, резными рамами и лепными дверями на пластик, гипсокартон и МДФ. Накануне гибели интерьер удалось сфотографировать, а некоторые куски обоев и лепнины – спасти.
КОМНАТА БУЛГАКОВА: Эти рамы, щеколды, паркет и стены помнят, как осенью 1921 года сюда въехал в будущем знаменитый русский писатель Михаил Булгаков с женой Татьяной Лаппа. Тут он провел первые свои годы в Москве, — суетливые, голодные, но невероятно плодотворные. Тут он работал над «Дьяволиадой», «Записками юного врача» и «Морфием», «Роковыми яйцами» и, наконец, здесь создавалась «Белая гвардия». Обстановка – диван, зеркало, походная кровать, стол и два шкафчика. Еще – полное собрание сочинений Данилевского. Почти ничего (ну разве что кроме причудливой книжкой полки с русалками и нескольких книг) не сохранилось с тех времен, но так ли это важно, если из окон по-прежнему виден все тот же двор, по которому беззвучной воровской походкой ходят коты, и те же стены дома «покоем»…
Вид из окна. Это то, что ничуть не изменилось с того момента, как здесь за столом ночью сидел Булгаков и работал над «Белой гвардией» и «Днями Турбиных». Потом этот вид, ночную атмосферу дома «покоем» и двора он опишет – уже в «Театральном романе» и «Тайному другу»
Не изменилось и само окно, его рамы и латунные шпингалеты, которые с тем же самым стуком защелкивал Булгаков.
Книги. Книги Булгаков считал своей слабостью, потому и покупал их, как только предоставлялась возможность. Любовь к чтению была воспитана в нем еще с детства: в доме родителей, преподавательницы и профессора, библиотека была большая, с множеством редких изданий русских и зарубежных авторов. Булгаков с ранних лет стал собирать собственную библиотеку, с которой он практически не расставался. В квартире на Б.Пироговской ул., где он жил с Л.Е. Белозерской, под библиотеку отводился кабинет со специальными шкафами, а на одной из полок было предупреждение: «Просьба книг не брать»...
Книги, которые стоят на полке, были и в библиотеке писателя: собрания русских классиков, зарубежная проза, энциклопедии, словари...
Книжная полка. Дерево, резьба, лак. 19 век, Европа.
Обживая комнату в большой коммунальной квартире, Михаил Афанасьевич и Татьяна Николаевна хоть каким-то образом старались украсить аскетический интерьер. Так, постепенно в комнате появился фамильный ореховый, овальный, на гнутых ножках стол, а вслед за ним супруги «купили длинную книжную полку — боковинами ее были два сфинкса — и повесили ее над письменным столом». Стоит отметить уже тогда проявившееся пристрастие Булгакова к старинной мебели. Эта книжная полка – единственный предмет в коллекции музея, достоверно находившийся в их комнате в начале 1920-х гг.
После развода с Булгаковым Татьяна Николаевна Лаппа подарила эту полку в семью Крешковых, которые были друзьями Булгаковых и жили недалеко от Большой Садовой, на Малой Бронной улице. Именно в их квартире состоялся спиритический сеанс, легший в основу рассказа писателя с одноименным названием.
Поступила из семьи Крешковых в 2009.
Машинопись. 1934 г.
Это — один из ценнейших экспонатов музея. В булгаковской комнате хранится машинопись пьесы «Мольер» с собственноручной правкой писателя и его автографом на первой странице рукописи.
Поступила в 2010 г. от Тарасевичей.
Походная кровать. Металл. 1900-1910-е годы, Европа.
Когда-то во всех комнатах общежития Высших женских курсов в квартире №50 стояли такие, или чуть проще, раскладные, так называемые «походные» кровати. Новые обитатели квартиры в советское время продолжали их использовать, так, в частности, по воспоминаниям Татьяны Лаппа, первой жены Булгакова, у них стояла такая кровать, с натянутым брезентом вместо матраса… Говорят, кровати эти вплоть до 1980-х годов можно было обнаружить на чердаке дома. Увы, найти их нам не удалось, зато из Санкт-Петербурга был привезен этот аналог — изящная «полуторная» никелированная кровать в стилистике рационалистического модерна.
Псише. Шпон красного дерева, зеркало. Первая половина 19 в., Россия.
Псише – от имени Психея, «душа», несомненно, служило Елене Сергеевне Булгаковой и заменяло бюро, где в ящиках в большом беспорядке хранились документы. Михаил Булгаков, в поисках важных бумаг, писал жене в 1938 году: «пришлось вторгнуться в твою Психею (прости! Но что делать?) Я вторгся и обомлел, увидев в конфетных коробках сотни бумажек. Прежде всего я постарался угадать систему, по которой они сложены, но не угадал. Пачка „Нила“, пачка квартплаты, старая торгсиновская книжка, пачка электричества, пригласительный билет в Большой театр, дом творчества в Ялте, расчетная книжка домработницы, квитанция на заказное письмо… Боги мои! Что же это меня ждет?! Посочувствую мне, Лю!».
На боковых тумбах его стояли, точно так же, как и сейчас, синие вазочки. Мы можем обнаружить угловую тумбу псише с вазой на картине В.Дмитриева «Интерьер», созданной в 1940 году под впечатлением от кончины Михаила Афанасьевича. На ней сквозь дверной проем гостиной дома в Нащокинском виден синий кабинет, где удаляется, встав с постели, фигура человека в халате…
Поступление от Тарасевичей в 2010.
Стол. Резьба, лак. Конец 19 в., Россия.
Вопреки ожиданиям, этот массивный резной стол с двумя тумбами никогда в комнате Булгакова не стоял, и принадлежал дяде писателя, известному врачу Н.М. Покровскому, жившему в Чистом переулке д. 1. Булгаков часто бывал там в гостях и, несомненно, стол ему был хорошо знаком. Но со всей уверенностью можно сказать, что это еще и стол булгаковского персонажа – профессора Преображенского из «Собачьего сердца», позаимствовавшего многие черты у своего прототипа Покровского.
Стол был подарен Елене Афанасьевне Булгаковой, младшей сестре писателя, в день свадьбы с Михаилом Васильевичем Светлаевым от ее дяди Н.М. Покровского.
Поступил в 2008 году от Благотворительного фонда им. М.А. Булгакова.
КУХНЯ: Коммунальная кухня – квинтэссенция духа «нехорошей квартиры». Здесь были владения Аннушки-Чумы (Горячевой), здесь шипели примусы и шатался «кошмар в полосатых подштанниках», здесь сушилось белье, сгорал в печке пигитовский паркет, устраивались скандалы и пение под гармонику… Кухня - самое пекло
нехорошей квартиры №50, стало для Михаила Афанасьевича неиссякаемым источником впечатлений и образов, ведь здесь шумели и разговаривали будущие персонажи «Собачьего сердца», «Дьяволиады», «Самогонного озера», «№13 – Дома Эльпит-рабкоммуны» и, наконец, «Мастера и Маргариты». И теперь здесь – полуистлевший быт 1920-х, предметная среда булгаковских произведений.
Аннушка. Увеличенная копия фотографии одной из соседок Булгакова по шумной коммунальной квартире, а заодно – и одного из его постоянных персонажей – скандалистки и сплетницы Аннушки-Чумы из «№13-Эльпит-Рабкоммуны», «Мастера и Маргариты». В домовой книге за 1924 год Анна…Горячева значится как «безработная, на иждивении мужа», хотя мужа никто не видел. Зато были сыновья, младшего из которых Аннушка регулярно лупила, с чем связан вспоминаемый Татьяной Лаппа диалог:
Михаил Булгаков: — прекратите истязать ребенка!
Аннушка: — заведите себе своих Шурок и ешьте их тогда с кашей!
Конец всей этой истории в духе булгаковских произведений фантасмагоричен: эту фотографию принес в 2006 году правнук Анны Горячевой, адвокат, владеющий четырьмя языками и живущий в Швейцарии.
Буфет. Шпон красного дерева. Россия, первая половина-середина 19 века.
Большой трехстворчатый буфет был передан семьей Тарасевичей со всей остальной мебелью красного дерева, находившейся в 1930-е годы в булгаковской квартире в Нащокинском переулке. Определить точное местоположение и назначение этого буфета у Булгаковых(Бельевой шкаф? Буфет для посуды?) пока не удалось. Интересно, что точно такой же был обнаружен в экспозиции музея усадьбы Тригорское в Пушкинских горах, что лишний раз указывает на распространенность и дешевизну этого, сделанного отечественными мастерами, предмета мебели. В интерьере подчеркнуто коммунальной Кухни этот старинный буфет – еще один знак поглощения дореволюционной культуры советским бытом. Очевидно, что такая не по временам роскошная мебель в коммуналках делилась несколькими семьями – по количеству ящиков и секций.
Поступил из семьи Тарасевичей в 2010.
Каска. Металл, штамповка. Россия, 1930-е.
Наряду с сундуком, платяным шкафом и трубой, эта никелированная пожарная каска — один из старейших экспонатов-старожилов нашего музея. Она, вполне отвечая духу «нехорошей квартиры», материализовалась неизвестно откуда и с чьей помощью и заняла достойное место на Кухне. Именно в таких касках пожарные могли тушить грандиозный пожар в доме Эльпит.
Примус. Кухня «нехорошей квартиры», как, впрочем, и любая коммунальная кухня 1920-30-х годов, немыслима без этих чрезвычайно важных и заметных предметов. Прижившееся в СССР слово «примус» пошло от названия «Primus» («Первый») популярной шведской фирмы, производившей эти аппараты, хотя примусы в Швеции делали и «Оптимус», и «Фебус», а еще их делали в Германии и Америке, в Англии и Китае, и даже в самом СССР – в Туле и Кольчугине. Примус стал не только атрибутом кота Бегемота в «Мастере и Маргарите». Этот грозный, шипящий, взрывоопасный агрегат – и страшная метафизическая «дыба» в стихах Заболоцкого, и персонаж детских стихов Мандельштама, и хранитель домашнего очага у Цветаевой, и влюбленный лирический герой поэмы Агнивцева «Триолеты с бензином», и яблоко раздора в рассказах Зощенко…
Черная лестница. За деревянной дверью скрывается необходимый элемент традиционного доходного дома – черная лестница, примыкающая к кухням. По ней дворники таскали дрова (для их хранения на площадках были предусмотрены специальные встроенные шкафы), кухарки проносили продукты, поднималась прислуга. После 1917-1918 годов новыми обитателями пигитовских квартир, недавно переехавшими из деревень и слобод, лестница стала восприниматься как нечто вроде многоуровнего сарая, заполняясь ветошью, старым скарбом и мусором – всем тем, что не могли украсть. Почитателями, протоптавшими путь на чердак в 1970-1990-е годы, черная лестница, как и парадная, была расписана, однако недавний ремонт стер и эти немногочисленные рисунки и надписи.
ГОСТИНАЯ: Гостиная. Высшие женские курсы.
Не всегда нехорошая квартира 50 была «нехорошей», но можно сказать, что своего рода «коммуналкой» помещение было с самого начала. Дело в том, что оно никогда не принадлежало одному владельцу, здесь никогда не было отдельных «спален», «столовой», «кабинета»… Здесь, в левом крыле, на трех этажах еще в 1904 году было открыто общежитие для слушательниц Московских высших женских курсов Герье. Для этого были попарно соединены квартиры – в частности, №50 и №41 – и в итоге получился длинный коридор гостиничного типа с комнатами налево и направо, без ванных. Скорее всего, эта большая комната с широким окном, находящаяся в конце коридора, служила залом для занятий и отдыха курсисток. И теперь логично было устроить здесь что-то подобное, впрочем, получившийся интерьер по воле художника (автор экспозиции — А.Глотов) напоминает скорее не казенный салон дореволюционного общежития, а гостиную под абажуром из «Дней Турбиных». Среди дореволюционной мебели, старых фотографий, гравюр и фортепьяно последней трети 19 века сейчас здесь проходят концерты и спектакли.
Круглый столик. Кон. XIX — нач.XX вв. Россия.
Журнальный столик, стоявший в квартире Н.М. Покровского, дяди М.А. Булгакова. Это достаточно распространенный тип журнальных столиков, бытовавших в начале XX в. Покровским этот стол был передан его племяннице Елене Афанасьевне Светлаевой (в девичестве Булгаковой), а затем перешел к ее дочери Варваре Михайловне Светлаевой.
Супница. Фаянс, подглазурная роспись. Украина, 1930-е годы.
Большая фаянсовая супница с клеймом «Всеукртрест» когда-то была частью большого сервиза «Пионерия». Хотя формы ее вполне «буржуазны», украшена она изображениями задумчивых пионера с пионеркой, почему-то в тюбетейках и традиционных узбекских костюмах, а также натюрмортами с горном и барабаном.
Швейная машинка. Zinger, начало ХХ в. Европа.
Одна из самых надежных швейных машин, изготовлявшихся в Америке и Европе. В 1860-х годах «Мануфактурная компания Зингер» вступила на российский рынок. В 1896 году родилось русское акционерное общество «Мануфактурная компания Зингер» (с 1901 года — «Компания Зингер в России»). Благодаря отличному качеству продукции, компания «Зингер» заслужила право именоваться «Поставщиком Двора Его Императорского Величества».
Такая машинка находилась и в семье дядюшек писателя Николая Михайловича и Михаила Михайловича Покровских, известных московским врачей-венерологов, имевших в столице частную медицинскую практику в Чистом переулке д.1. (из той же квартиры — и большой письменный стол).
В Благотворительный фонд им. М.А. Булгакова поступила от внучатой племянницы Н.Г. Колыбановой (в девичестве Ткаченко), чья мать Мария Степановна Бархатова была прописана в квартире Покровских.
БЕЛЫЙ ЗАЛ: Это выставочное пространство, где проходят временные выставки, проводятся концерты, лекции, семинары.
КОРИДОР: Тут находятся круглый столик, стойка для зонтов и пр.
Круглый столик. Дерево, мрамор, перламутр. Резьба, инкрустация. Середина 19 века, Европа.
Благодаря сохранившимся фотографиям последней квартиры Булгакова в писательском доме в Нащокинском, мы точно знаем, что этот столик стоял точно также в прихожей, и над ним висело большое зеркало в тяжелой резной раме. На нем Булгаковы оставляли друг другу и домработнице записки, ставили сумки и вазы с цветами… Потом, уже после смерти Михаила, Елена Сергеевна Булгакова забрала этот столик на новую квартиру и потчевала за ним гостей виртуозно сваренным кофе. У этой вещицы явно была драматическая судьба: в какой-то момент столику подпилили ножки и теперь уже вряд ли возможно посидеть за ним как раньше…
Поступил в 2010 году от семьи Тарасевичей.
Овальные окошки. Часто эти два овальных «иллюминатора» вызывают недоумение у посетителей и много фантастических догадок. Однако назначение их очень просто – напротив, через коридор, находились туалеты, тоже с окнами, и это была лишь возможность экономить электричество и осветить ватерклозет. Такая система использовалась в жилых домах очень часто, вплоть до 1960-х годов. А вот необычная форма – это особенность именно пигитовского дома, дань архитекторов Э. Юдицкого и А. Милкова стилю модерн.
Стойка для зонтов. Гнутое дерево. Начало ХХ века, Россия.
«...Вся большая и полутемная передняя была загромождена необычными предметами и одеянием. Так, на спинку стула наброшен был траурный плащ, подбитый огненной материей, на подзеркальном столике лежала длинная шпага с поблескивающей золотом рукоятью. Три шпаги с рукоятями серебряными стояли в углу так же просто, как какие-нибудь зонтики или трости. А на оленьих рогах висели береты с орлиными перьями.» Такой увидел прихожую нехорошей квартиры буфетчик Варьете Андрей Фокич Соков. Теперь здесь стоит стойка для зонтов и тростей (а, быть может, и шпаг), принадлежавшая М.А. Булгакову и Е.С. Булгаковой, из их квартиры в Нащокинском переулке.
Поступила в фонды музея в 2010 г. от Тарасевичей.
РЕДАКЦИЯ: Открывшаяся в ноябре 2010 года временная выставка стала постоянной экспозицией музея.
Легендарная редакция газеты «Гудок», в которой в 1920-е годы работали М. Булгаков, Ю. Олеша, И. Ильф и Е. Петров, В. Катаев, В. Паустовский, В. Маяковский — в «Нехорошей квартире»!
В экспозиции представлена мебель из редакции «Гудка» 1940-х годов, архивные документы, газеты и журналы, а также фотографии Александра Родченко.
КАК ПРОЕХАТЬ: Москва, ул. Большая Садовая, дом №10, 6 подъезд, 4 этаж, квартира №50.
Ближайшее метро - "Маяковская".
© Булгаковская.Москва
|
