|
«
Профессия врача казалась мне блестящей
…»
Профессия Булгакова: Когда Михаилу было 16 лет, от болезни почек умер отец. Тем не менее будущее
еще не отменено, М.Б. становится студентом медицинского факультета киевского
университета. О профессии Булгаков говорит так: «Прoфеccия врача казалась мне блестящей»,
объясняя свой выбор. Возможные аргументы в пользу медицины: независимость
будущей деятельности (частная практика), интерес к «устройству человека»,
равно как и возможность ему помочь. Далее — первая женитьба, для того времени
чрезмерно ранняя. Михаил, студент-второкурсник вопреки воле матери женится
на юной Татьяне Лаппа, только что окончившей гимназию.
Юный
врач
Университетские годы были прерваны досрочно. Идет мировая война, весной
1916 года «ратником второго ополчения» Михаил выпущен из университета (диплом
был получен позже) и добровольно идет работать в один из киевских госпиталей.
Раненые, страдающие люди стали его врачебным крещением. «Заплатит ли кто-нибудь
за кровь? Нет. Никто», — напишет он через несколько лет на страницах «Белой
гвардии». Осенью того же 1916 доктор по профессии Булгаков получит первое назначение
— в маленькую земскую больницу в Смоленской губернии.
Выбор, связанный с постоянной напряженностью морального поля, на фоне слома
рутинного течения жизни, экстремальной повседневности формировал будущего
писателя. Для него характерны были стремление к позитивному, действенному
знанию — и серьезность размышлений над атеистическим миросозерцанием «естественника»,
с одной стороны, — и верой в высшее начало, с другой. Важно и еще одно:
врачебная практика не оставляла места деконструктивным умонастроениям. Возможно,
именно поэтому Булгакова не коснулись модернистские веяния начала века.
Каждодневная хирургическая практика недавнего студента, работающего в военно-полевых
госпиталях, затем — бесценный опыт сельского врача, вынужденного в одиночку
справляться с многочисленными и неожиданными болезнями, спасая человеческие
жизни. Необходимость принятия самостоятельных решений, ответственность.
Да еще и нечастый дар блестящего врача-диагноста. В дальнейшем Булгаков
проявит себя и как диагност социальный. Сегодня очевидно, насколько проницательным
оказался писатель в неутешительном прогнозе развития общественных процессов
в стране.
На переломе
Пока вчерашний студент стремительно взрослеет, превращаясь в решительного
и опытного земского врача, в России начинаются события, на много десятилетий
вперед определившие ее судьбу. Отречение царя, февральские дни, наконец
— октябрьский переворот 1917 года.
«Настоящее таково, что я стараюсь жить, не замечая его... Недавно в поездке
в Москву и Саратов мне пришлось видеть все воочию, и больше я не хотел бы
видеть. Я видел, как серые толпы с гиканьем и гнусной руганью бьют стекла
в поездах, видел, как бьют людей. Видел разрушенные и обгоревшие дома в
Москве... тупые и зверские лица... Видел толпы, которые осаждали подъезды
захваченных и запертых банков, голодные хвосты у лавок... видел газетные
листки, где пишут, в сущности, об одном: о крови, которая льется и на юге,
и на западе, и на востоке, и о тюрьмах. Все воочию видел, и понял окончательно,
что произошло» (из письма Михаила Булгакова 31 декабря 1917 сестре Надежде).
В марте 1918 Булгаков возвращается в Киев. Через город прокатываются волны
белогвардейцев, петлюровцев, немцев, большевиков, националистов гетмана
Скоропадского, вновь большевиков. Каждая власть обязательно проводит мобилизацию,
и врачи необходимы всем, кто держит в руках ружье. Мобилизуют и Булгакова.
В качестве военного врача вместе с отступающей Добровольческой армией он
отправляется на Северный Кавказ.
По всей видимости, то, что Булгаков остался в России, в 1919 было лишь следствием
стечения обстоятельств, а не его свободным выбором: он лежал в тифозной
горячке, когда белая армия и сочувствующие ей покидали страну. Позже Т.
Н. Лаппа свидетельствовала, что Булгаков не раз пенял ей на то, что она
не вывезла его, больного, из России.
Первые публикации
По выздоровлении Булгаков оставляет медицину и начинает печататься в газетах
пока еще белогвардейского юга. Одна из первых его публицистических статей
называется «Грядущие перспективы». Автор, не скрывающий приверженности белой
идее, пророчит долгое отставание России от Запада. Первые драматургические
опыты появились во Владикавказе: одноактная юмореска «Самооборона», «Парижские
коммунары», драма «Братья Турбины» и «Сыновья муллы». Все они с успехом
идут на сцене Владикавказского театра. Но автор относится к ним как к вынужденным
обстоятельствами шагам. «Сыновей муллы» автор оценит так: их «писали втроем:
я, помощник поверенного и голодуха. В 1921-м, в его начале...» О вещи, более
продуманной («Братья Турбины»), с горечью расскажет брату: «Когда меня вызвали
после 2-го акта, я выходил со смутным чувством... Смутно глядел на загримированные
лица актеров, на гремящий зал. И думал: «а ведь это моя мечта исполнилась...
но как уродливо: вместо московской сцены сцена провинциальная, вместо драмы
об Алеше Турбине, которую я лелеял, наспех сделанная, незрелая вещь...»
Переезд в Москву
Возможно, смена профессии диктовалась и обстоятельствами: недавний военный
врач белой армии живет в городе, где установлена власть большевиков. Еще
более рискованным станет сообщать об этом позже в советских анкетах середины
1920-х годов. Вскоре Булгаков переезжает в Москву, куда со всех концов страны
стекаются литераторы. Создаются многочисленные литературные кружки, открываются
частные издательства, работают книжные лавки. Поразительна энергия и жизнеспособность
начинающего литератора. В голодной и холодной Москве 1921 Булгаков настойчиво
ищет профессиональную среду: пишет в «Гудке», сотрудничает с берлинской
редакцией «Накануне », посещает творческие кружки, заводит литературные
знакомства. К вынужденной работе в газете относится, как к деятельности
постылой и бессмысленной. Но надо и зарабатывать на жизнь. "... я зажил
тройной жизнью, — писал Булгаков в неоконченной повести «Тайному другу»
(1929), родившейся как письмо к будущей жене писателя — Елене Сергеевне
Шиловской. Уже тогда в очерках, печатавшихся в «Накануне», Булгаков шаг
за шагом разламывает, пробуя на крепость, официальные лозунги и газетные
фразеологизмы. «Я человек обыкновенный, рожденный ползать», — аттестует
себя рассказчик в фельетоне «Сорок сороков». А в очерке «Москва краснокаменная»
сообщает с серьезным видом, описывая золотой знак на околыше фуражки: «Не
то молот и лопата, не то серп и грабли, во всяклм случае не серп и молот».
В «Накануне» же выходят в свет «Необыкновенные приключения доктора» (1922)
и «Записки на манжетах» (1922-1923). В «Необыкновенных приключениях доктора»
описания сменяющих друг друга властей и армий даны автором с нескрываемым
чувством неприязни. Дело доходит до крамольной мысли о разумности дезертирства.
Герой «Приключений...» не принимает ни белую идею, ни красную. От произведения
к произведению крепнет мужество писателя, посмевшего осудить оба воюющих
лагеря.
© Булгаковская.Москва
|
